У мачехи была падчерица да родная дочка; родная что ни сделает, за все ее гладят по головке да приговаривают: «Умница!»

 

А падчерица как ни угождает - ничем не угодит, все не так, все худо; а надо правду сказать, девочка была золото, в хороших руках она бы как сыр в масле купалась, а у мачехи каждый день слезами умывалась. Что делать? Ветер хоть пошумит, да затихнет, а старая баба расходится - не скоро уймется, все будет придумывать да зубы чесать.

И придумала мачеха падчерицу со двора согнать:

 

- Вези, вези, старик, ее куда хочешь, чтобы мои глаза ее не видали, чтобы мои уши о ней не слыхали; да не вози к родным в теплую хату, а во чисто поле на трескун-мороз!

 

Старик затужил, заплакал; однако посадил дочку на сани, хотел прикрыть попонкой - и то побоялся; повез бездомную во чисто поле, свалил на сугроб, перекрестил, а сам поскорее домой, чтоб глаза не видали дочерниной смерти.

 

Осталась бедненькая одна в поле, трясется и тихонько молитву творит. Приходит Мороз, попрыгивает, поскакивает, на красную девушку поглядывает:

 

- Девушка, девушка, я Мороз красный нос!

 

- Добро пожаловать, Мороз. Знать, бог тебя принес по мою душу грешную.

 

Мороз хотел ее тукнуть и заморозить; но полюбились ему ее умные речи, жаль стало! Бросил он ей шубу. Оделась она в шубу, поджала ножки, сидит.

 

Опять пришел Мороз красный нос, попрыгивает, поскакивает, на красную девушку поглядывает:

 

- Девушка, девушка, я Мороз красный нос!

 

- Добро пожаловать, Мороз. Знать, бог тебя принес по мою душу грешную.

Мороз пришел совсем не по душу, он принес красной девушке сундук высокий да тяжелый, полный всякого приданого. Уселась она в шубке на сундучке, такая веселенькая, такая хорошенькая!

 

Опять пришел Мороз красный нос, попрыгивает, поскакивает, на красную девушку поглядывает. Она его приветила, а он ей подарил платье, шитое и серебром и золотом. Надела она его и стала такая красавица, такая нарядница! Сидит и песенки попевает.

 

А мачеха по ней поминки справляет; напекла блинов.

 

- Ступай, муж, вези хоронить свою дочь. Старик поехал. А собачка под столом:

 

- Тяв, тяв! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину женихи не берут!

 

- Молчи, дура! На блин, скажи: старухину дочь женихи возьмут, а стариковой одни косточки привезут!

 

Собачка съела блин да опять:

 

- Тяв, тяв! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину женихи не берут!

 

Старуха и блины давала, и била ее, а собачка все свое:

 

- Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину женихи не возьмут!

 

Скрипнули ворота, растворилися двери, несут сундук высокий, тяжелый, идет падчерица - панья паньей сияет! Мачеха глянула - и руки врозь!

 

- Старик, старик, запрягай других лошадей, вези мою дочь поскорей! Посади на то же поле, на то же место.

 

Повез старик на то же поле, посадил на то же место. Пришел и Мороз красный нос, поглядел на свою гостью, попрыгал-поскакал, а хороших речей не дождался; рассердился, хватил ее и убил.

 

- Старик, ступай, мою дочь привези, лихих коней запряги, да саней не повали, да сундук не оброни! А собачка под столом:

 

- Тяв, тяв! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной в мешке косточки везут!

 

- Не ври! На пирог, скажи: старухину в злате, в серебре везут!

Растворились ворота, старуха выбежала встретить дочь, да вместо ее обняла холодное тело. Заплакала, заголосила, да поздно!